Паша вырос с серебряной ложкой во рту, он ни в чем не нуждался. Учился в лучших школах, часто ездил по дорогостоящим курортам и санаториям и никогда не работал. До той поры, пока не умер его отец. Поместье, которым владел его отец, переходило с давних времен из поколения в поколение от отца сыну. И теперь Паша стал хозяином огромного земельного владения с арендованными участками земли и домами.Проводя вдали от дома большую часть времени, когда он учился, он не вникал ни в дела отца, ни в его финансовое положение, ни в его душевное состояние. Он также проходил обучение в церкви, и был далек от того, чтобы иметь дело с арендаторами и управлять счетами. И его ждал настоящий шок, когда он начал копаться в бумагах отца. К своему большому огорчению он обнаружил, что его отец был тираном. Он взимал со своих арендаторов огромные деньги и делал все, что мог, в плане улучшений или технического обслуживания.
Паша провел свои первые дни в качестве хозяина поместья, переходя от дачи к даче, от коттеджа к коттеджу, выслушивая все жалобы, и к концу дня он был измучен и подавлен. Его мать сказала ему не быть таким чувствительным, похоже, что она была на стороне его покойного отца.
На третий день своего обхода он посетил одно очаровательное маленькое местечко, стоящее отдельно у небольшого озера, оно было покрыто дивными розами. Арендатором оказалась очень привлекательная молодая женщина примерно его возраста, и он был немного озадачен, почему она жила одна в таком уединенном месте.
Ее звали Лизой, что, по его мнению, было красивым именем для красивой женщины. Она была немного взволнована, когда открыла дверь, но, успокоившись и представившись, она пригласила его на чашку чая.
Дом внутри содержался в таком же хорошем состоянии, как и снаружи. И невольно Павел задался вопросом, откуда у нее деньги на такую дорогую мебель и на само содержание такого домины. Даже чайный сервиз был из лучшего фарфора.
Она предложила ему кусок пирога с семечками, от которого он отказался, а затем перешел к делу.
«Я пришел поговорить об арендной плате и о том, нужно ли что-то починить», - начал он.
«Я никогда не платила за этот дом, пока был жив твой отец», - фыркнула она, а затем не выдержала и заплакала.
Паше было довольно неудобно сидеть спокойно, когда она пыталась говорить между рыданиями.
«Я очень подавлена смертью твоего отца», - с трудом выговорила она, пытаясь отдышаться.
Паша был шокирован, потому что остальным арендаторам похоже, было наплевать, большинство из них, казалось, были рады, что он ушел из жизни.
«Я не знаю, как тебе это сказать, но… я была его любовницей», - сказала она.
«Старый везучий мерзавец», - подумал он про себя. Трудно было поверить, что его напыщенный пятидесятилетний отец мог найти такую цыпочку, как она.
«Значит, вы не платили за жилье».
«Ни коммунальных услуг тоже, - добавила она, - он позаботился обо всех моих нуждах, а я о его».
Паша боялся думать о нуждах своего отца и надеялся, что его мать ни о чем из этого не услышит.
«Я не хочу предавать память твоего отца, - продолжила она, - но я могла бы предложить тебе то же самое».
Он был шокирован предложением, но ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы держать свое воображение под контролем, когда он смотрел на ее грудь, вздымающуюся вверх и вниз.
«Я не думаю, что это было бы разумно, - ответил он, - я так же не думаю, что мужчинам следует требовать от женщины милостей в обмен на такие вещи, как аренда или что-нибудь в этом роде».
«Вы довольно старомодны, не так ли, - улыбнулась она, - мне это нравится в мужчине».
«Дело не в старомодности, это не кажется мне правильным».
«Ты думаешь, что я шлюха, не так ли, - рыдала она, полностью изменив свое поведение, - ты думаешь, что я грязная?».
«Нет, нет, нет!», - воскликнул он: «Я думаю, что ты очень милый и добрый человек, но ...»
«Тебе не хочется трахать меня».
«Я не это хотел сказать», - пробормотал он, - «Я бы хотел тебя трахнуть, просто…», - его слова испарились, когда она встала со стула и теперь стояла позади него, прижавшись щекой к его щеке. Ее аромат был опьяняющим, и он чувствовал, как его член сильно прижимается к его штанам.
«Почему бы нам не пойти наверх и не заняться любовью - просто чтобы ты мог оценить то, что я предлагаю», - прошептала она ему на ухо, - «Или ты боишься?»
Паша не хотел, чтобы она подумала, что он боится ее, поэтому он согласился подняться наверх, но только для того, чтобы осмотреть потолок на предмет утечки. Медленно поднимаясь за ней по ступеням, он видел ее короткое платье и белые трусы. Ее ноги были длинными и тонкими, как у его няни, когда он был ребенком. Паша часто фантазировал о ней, и однажды украл один из ее бюстгальтеров и спал с ним под подушкой. Он даже подумал, что бюстгальтер валяется где-то среди старых вещей .
Когда они вошли в спальню, у него перехватило дыхание. Этот дом все больше был похож на царские покои, чем на коттедж. Его отец, который никогда не выбрасывал ничего, что можно было починить, обеспечивал свою любовницу как королевскую особу.
Лиза скинула туфли и плюхнулась на кровать, ее юбка задралась, так что обнажились ее трусики, и Паша начал потеть.
«Иди сюда, приляг и попробуй, здесь так удобно - это стоило твоему отцу целого состояния», - сказала она.
Он больше не видел смысла сопротивляться ее чарам, поэтому снял туфли и присоединился к ней. Большой комок в его штанах сразу привлек ее внимание, и она начала его гладить.
Чувствуя, что он изменяет всем своим принципам, ему вдруг стало наплевать, он быстро выскользнул из штанов и нижнего белья. Она очень чувственно выскользнула из платья и трусиков, заставив свои обнаженные груди самым вызывающим образом подпрыгнуть.
Когда они оба были обнажены, она начала шептать ему на ухо сладкие слова, нежно лаская пальцами его яйца. В какой-то момент она наклонилась и выпустила большое количество слюны на головку его члена, а затем потерла ее ладонью.
Тело Паши было напряжено, как арбалет и готово выстрелить в любой момент, затем со слабой улыбкой на лице она оседлала его член и опустилась на него. Когда она заполнила свою мохнатую щель его стержнем, она медленно двигалась вверх и вниз и, взяв его руки, положила их на свои красивые задорные сиськи.
Он не хотел причинять ей боль, но крепко сжал их, когда она начала скакать на нем, как кавалерийский офицер, с прямой спиной и решительным выражением лица. Сначала она двигалась не спеша, затем плавно перешла в галоп, а затем в полную атаку, сильно ударяясь своей задницей о его пах.
Паша сжимал ее сиськи все сильнее и сильнее, когда почувствовал, как его сперма движется вверх, и издал вопль, выстрелив своей ношей в ее горячую влажную пещерку. Она не остановилась сразу, но когда он отпустил ее сиськи, она расслабилась.
Встав с кровати, она быстро пошла в ванную, а он все еще лежал, тяжело дыша, с его головки все еще вытекала сперма. Когда она появилась снова, она объявила, что все чисто и он может вылизать ее, если захочет. Он хотел.
Лиза села ему на лицо, прижав губки своего влагалища к его рту. Он провел языком по сочным розовым складкам, пока она повторяла: «О да, а да... о...о..». По мере того, как она становилась все более и более эмоциональной, он протянул руку и снова схватил эти сиськи, а затем усилил сосание и лизание, пока она не завопила от удовольствия.
Как только она перестала подпрыгивать и дергаться от оргазма, она плюхнулась рядом с ним и прошептала: «Трахни меня, пожалуйста, трахни меня».
Паша врезался в нее с большой силой, а затем, как дикий зверь, долбил ее киску до тех пор, пока не выпустил чудовищную порцию глубоко в нее. На несколько минут она впала в истерику, но затем, когда она успокоилась, она спросила, могут ли они сохранить договор, заключенный ею с его отцом.
Он чувствовал себя чертовски виноватым, трахая любовницу своего покойного отца, но он не мог сопротивляться ей, как, видимо, и его отец в свое время.
«Хорошо, будем считать, что у нас состоялась эта сделка», - сказал он.
Лиза обняла его и сказала, что он может приходить в любой день, кроме среды.
«Почему в среду нельзя?» - спросил он немного подозрительно.
«Этот день я уделяю твоей матери!»